Это я, господи. Как встречи с президентом превращаются в ярмарку тщеславия

Рейтинги открытых выступлений Путина по-прежнему одни из самых высоких. Значит запрос на диалог власти с обществом есть, и он массовый. Проблема в том, что у нас практически уничтожены все остальные уровни гражданской дискуссии. Вот и превращаются прямые линии в ярмарку тщеславия, где главное — чтобы тебя заметили.

Есть некая матрица, по которой к диалогу с президентом в разных регионах допускают примерно один и тот же пул людей. Это представители религиозных конфессий, местного бизнеса (но не простого, а какого-нибудь мудрено инновационного), работники наиболее спокойных и успешных отраслей промышленности, постаревшие силовики, системные правозащитники, молодежь (не простая, а, желательно, какая-нибудь патриотическая или лидерская).

Вопросы, которые они озвучивают, можно условно разделить на три группы.

Первые – риторически хвастливые. Их авторы обычно благодарят президента, походя напоминая, что они занимаются каким-то важным для региона вопросом, который и так неплохо решается.

Вторая группа – мелочи, которые решаются буквально «по щелчку».

И третья, самая важная – реально сложные вопросы, которые беспокоят многих. Но вот в чем загвоздка: поставлены они так, что ответа не предполагают.

Этот подбор вызывает у зрителей чувство театральности происходящего. Но вот вопрос: а какие темы вообще уместно поднимать в беседе с президентом, чтобы действо не превращалось в скучно срежессированное дежавю? Какой должна быть эта дискуссия концептуально, учитывая, что это самый могущественный человек в стране, единственный публично признаваемый всеми слоями российского общества арбитр?

Например, вопрос о стратегии развития Крыма – он достаточно предметен?

Мы же за 5 лет так и не обсудили, что такое ЮБК – место, где будут жить исключительно прижатые санкциями элиты, или все же всероссийская здравница?

А Северный Крым? Будем развивать там сельское хозяйство или просто оставим регион вымирать без воды?

Или лучше говорить с президентом предметно. Например, если Крым здравница - что делать с тем же отельным бизнесом, ведь большинство мелких отелей в Крыму, мягко говоря, незаконны. И привести в соответствие те же земельные участки невозможно – механизмов до сих пор нет.

Или та же сельхозка. Она хорошо дотируется, но деньги могут лишь частично снять бремя возросших накладных расходов. И вода, и цена на нее – лишь одна из проблем. У наших производителей нет элементарных рынков сбыта, позволяющих получать большую маржу. Те же тепличники могли бы поставлять на север ранние овощи или клубнику, но мелкие партии мастодонтов от логистики с материка не интересуют, а формировать крупные, объезжая фермеров -  в Крыму некому. Чем не реальная проблема, которую можно в два счета решить?

Есть у нас в социальной сфере конкретные болевые точки: в Крыму, как и повсеместно в России, закрываются и оптимизируются школы и интернаты, сокращается сеть заведений внешкольного досуга, практически полностью отсутствует спортивная инфраструктура. Но представитель от молодежи говорит о каких-то эфемерных ресурсных центрах очередного псевдопатриотического движения, которые нужны, прежде всего, их руководителям – по сути чиновникам.

Или медицина… Люди месяцами ждут, когда в их степное село приедут работать врачи - строящиеся новенькие ФАПы пустуют, в них некому работать. Оборудование, присланное в больницы еще в 2015 году, до сих пор во многих местах не установлено. Ремонта в больницах не было по 30 лет. Оптимизация опять же – на ЮБК закрываются целые больницы. Периодически пропадают важные лекарства, вроде инсулина или обезболивающих.

Но на встрече с президентом речь идет исключительно о новой, центральной и современной больнице Симферополя, как будто, когда она будет построена, ее мощности хватит на все 2 с лишним миллиона крымчан.

У нас нет приютов для бездомных, нет доступной среды, нет хосписов и паллиативной помощи. Но нужно ли адресовать жалобы на их отсутствие именно президенту?

Ведь в нормально функционирующем государстве все эти вопросы успешно решают региональные чиновники средней руки. И если сравнивать Крым с другими регионами, здесь для этого у них есть и полномочия, и щедрые бюджеты.

Все наболевшие крымские темы: застройка береговой полосы, сокращение общественных пространств, неэффективного освоения средств на реконструкцию и создание новых. Вырубка заповедных лесов, недостаточный надзор за сохранностью археологических и исторических памятников. Передел собственности, беззаконие, перекрасившееся украинское чиновничество во власти… Может ли в этих вопросах хоть чем-то помочь президент? И почему именно он должен дать отмашку местным властям и силовикам, чтобы хоть кто-то начал соблюдением законности заниматься?

Рейтинги открытых выступлений Путина, несмотря на отрепетированность происходящего, по-прежнему одни из самых высоких. Значит запрос на диалог власти с обществом есть – и он массовый. Проблема в том, что у нас практически уничтожены все остальные уровни гражданской дискуссии.

Никто никого не слушает, никто ни с кем не советуется. Чиновники при решении вопросов руководствуются не общественным благом и здравым смыслом, а собственной выгодой и принципом «как бы чего не вышло».

Вот и превращаются встречи и прямые линии в ярмарку тщеславия, где главное – не задать реально волнующий вопрос, а сделать так, чтобы тебя просто заметили, не затерли. И тогда любое, едва заметное движение головы, полуулыбка, сказанное президентом слово, даст надежду, что в жизни этого конкретного, успевшего зачитать свой вопрос общественника, все будет зашибись...

Хотя динамика исполнения последних распоряжений Путина по Севастополю – по Солдатскому пляжу, Муссону, Ласпи - говорит о том, что всем на самом деле на эту невербалику чихать. Главное, чтобы люди на встречах вели себя пристойно, улыбались и благодарили президента. А потом, когда он уедет, об их мнении опять можно будет забыть.