Керченская трагедия вскрыла проблему озверения нашего общества. По результатам исследований Института социологии РАН "20 лет реформ глазами россиян", рост агрессивности обнаруживается практически во всех регионах и во всех возрастных группах. На прямо поставленный вопрос о желании "перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране такова, какова она есть", наличие этого желания в 2011 подтвердили 34%. В 2008 таких было всего 16%. Об этом заявил "Интерфаксу" известный российский психопатолог, автор монографий "Психическое расстройство", "Психология войны", "Психология и психопатология терроризма", ректор Восточно-Европейского института психоанализа и почетный профессор Венского Университета Михаил Решетников.
В ответ на вопрос корреспондента агентства, чем объяснить расстрел в Керчи, профессор Решетников усомнился, что "Интерфакс" осмелится его объяснение опубликовать. "Наша пресса и наши ученые настолько увлеклись политесом и настолько усвоили технику говорить, но не договаривать, что научная истина стала почти исчезающей категорией", - заметил он. Версия Решетникова заключается в том, что люди во всем мире, включая Россию, звереют от растущей несправедливости, и попытки решить эту проблему средствами психиатрии, не проговаривая честно главную причину глобальной эпидемии насилия, привели к всемирному кризису психиатрической науки.
Эпидемия насилия тесно связана с эпидемией психических расстройств, считает заслуженный деятель наку РФ. По данным ЮНЕСКО, в большинстве европейских стран пациентов с психическими расстройствами больше, чем больных раком, туберкулезом и сердечнососудистыми заболеваниями вместе взятых, говорит он. При этом существенно изменилась структура психопатологии. Если в начале ХХ века преобладающими были невротические расстройства, то уже в конце прошедшего столетия наметился устойчивый рост психотических, то есть тяжелых психических расстройств.
По данным, представленным Европарламенту в 2011 году, до одной трети населения Европы, то есть около 160 миллионов человек, страдает от клинических и субклинических форм психических расстройств. Многие авторы считают, что у нас в России их не меньше.
"Но мной, тем не менее, эти данные воспринимаются как завышенные, и более адекватными представляются расчеты отечественных психопатологов, которые определяют потенциальное число наших пациентов в количестве 7–15% от всей популяции. Возьмем среднюю цифру – 10%. Для России – это около 14 миллионов человек.
Мы уделяем огромное внимание кардиологии, так как наши, вне сомнения, уважаемые коллеги - кардиологи всех убедили, что остановка сердца является главной причиной смерти. А что, есть еще какая-нибудь другая? Все умирают от остановки сердца. А вот для обоснования не менее важных выводов целесообразно привести еще некоторые цифры.
В современной России действуют около 620 тысяч врачей, но у нас имеется всего около 16 тысяч психиатров и психотерапевтов. Еще есть психологи, многие с весьма посредственной подготовкой. Таким образом, получается следующее соотношение: в области соматической медицины мы имеем 600 тысяч практикующих специалистов, а в области психического здоровья населения, максимум – около 30 тысяч. На 145 миллионов населения.
По количеству врачей на 10 тысяч населения Россия занимает пятое место в мире (после Кубы, Греции, Белоруссии и Грузии): 43 врача на 10 тысяч населения. То есть – один врач примерно на 230 человек, которые, естественно, не болеют все одновременно.
А ситуация в области психического здоровья – просто удручающая. При пересчете на все население России, по той же методике, получается примерно чуть более двух психиатров, психотерапевтов и клинических психологов на 10 тысяч населения - то есть 1 специалист в области психического здоровья – на 4-5 тысяч человек.
Но это в пересчете на все население. А если взять только 10%, то получится 1 специалист на 350 человек. А пациенты с психопатологией, в отличие от соматических пациентов, которые болеют периодически, обычно заболевают раз и на всю оставшуюся жизнь.
Но ни один психиатр или врач-психотерапевт, даже с помощью психологов, не может квалифицированно вести одновременно более 10 пациентов. То есть,
на квалифицированную психиатрическую или психотерапевтическую помощь могут рассчитывать не более 2-3% пациентов. А 97% ее вообще никогда не получали и не получат. Для России – это 13 миллионов человек, страдающих различными формами психопатологии.
То есть, пока невозможно даже ставить вопрос о профилактической работе, а уж тем более о системе раннего выявления предрасположенности к психопатологии и к отклоняющемуся поведению. Добавлю, что лица с психопатологией, по мировой статистике, в 20 раз чаще берутся за оружие при решении своих внутренних проблем.
После изучения нескольких сотен таких случаев наши американские коллеги сделали очень непростой вывод.
Большинство преступлений, в том числе массовых расстрелов ни в чем не повинных людей, а также большинство самоубийств в последние десятилетия были совершены теми, кто скрывал свою патологию, лечился тайно или частным образом, или даже имел официально установленные психиатрические диагнозы и получал соответствующее лечение с помощью современных препаратов.
Но установление психиатрического диагноза и даже систематическая терапия самыми современными препаратами ни в коей мере не позволяют сделать хоть сколько-нибудь прагматический прогноз относительно асоциального и преступного поведения. В таком случае естественен следующий вопрос: что мы диагностируем и лечим? Этот вопрос уже давно обсуждается как "кризис современной психиатрии", но обсуждается он исключительно в кулуарах, а его уже давно пора ставить как общенаучный.
К этому нужно добавить кризис морали всего современного общества. Всемирный кризис.
По результатам исследований Института социологии РАН (программа называлась "20 лет реформ глазами россиян"), рост агрессивности обнаруживается практически во всех регионах и во всех возрастных группах. На прямо поставленный вопрос о желании "перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране такова, какова она есть", наличие этого желания в 2011 подтвердили 34%. В 2008 таких было всего 16%.
Мы с удовольствием говорим о международном терроризме, но на каждый случай крупных терактов приходятся сотни и тысячи бытовых проявлений агрессивности. Тем не менее, и преступность, и терроризм в самом широком смысле обычно характеризуется предельно просто - как результат деятельности преступников и террористов.
А что лежит в основе роста террористического, агрессивного и преступного поведения в целом? Некоторые самые смелые коллеги говорят о главном психологическом факторе, а именно - об утрате чувства и даже самого понятия справедливости – во всем мире.
Выводы из этого должны делать не мы, а ведущие политики мира.
Это, с одной стороны, вопрос подготовки квалифицированных кадров психопатологов и реальных воспитателей духа – для школ, вузов, силовых ведомств и т.д., и доступности психологической, психотерапевтической и психиатрической помощи.
Но есть не менее важная для постсоветской России проблема: стигматизация психиатрических пациентов, а также непомерно раздутая проблема карательной психиатрии, какими-то неведомыми путями привела к стигматизации самой профессии. Врачи не идут в профессию, а пациенты не идут к психиатрам.
Это большая проблема, требующая общегосударственного решения. А с другой стороны, требуется новая социальная политика. Но никак не возрождение иллюзорной коммунистической идеи, что в мире не должно быть бедных и озлобленных. Задача должна быть поставлена в качественно ином ракурсе - в создании новой мировой идеологии, роль которой всегда была в сглаживании противоречий, и основы которой реально присутствуют в международных и внутриполитических инициативах России. А именно - в разъяснении, прежде всего – для молодежи, что ты сам должен прилагать усилия для того, чтобы занять достойное место в этом мире, а государство будет принимать все меры для того, чтобы твои усилия получили адекватную оценку. Чтобы фраза о том, что "мы все в одной лодке" ни у кого – ни у отдельных людей, ни у народов или стран, не порождала сомнения что они в этой лодке в качестве ничего не значащего "провианта".
Свежие комментарии