Кремлю было бы выгодно заключить сделку с новыми звездами, но ему абсолютно нечего дать им в обмен на лояльность. Вся популярная молодежная культура возникла вопреки политике властей и в пику любой культуре, которая существует в Государственном Кремлевском дворце или на новогодних огоньках телеканалов. Рэперам блокируют клипы в youtube и срывают концерты. Одни представители власти сажают их в тюрьму; другие, оценив масштабы фанатского гнева, наоборот, приказывают отпустить. В Госдуме силовики и депутаты устраивают с рэперами круглые столы, а на сначала запрещенные, но потом разрешенные концерты выстраиваются очереди чуть ли не километр длиной.
То, о чем совсем недавно многие и не подозревали, российские власти своими неуклюжими действиями сделали очевидным всего за несколько недель. Русский рэп сегодня – такая же культурная сила, какой был русский рок в конце 1980-х. А мощь такого уровня легко можно превратить в политическую. Так что оставаться в стороне Кремль просто не мог, поэтому вмешался так, как умеет.
Произошедшее столкновение российских властей и рэперов (а на самом деле – всех молодых популярных музыкантов) можно рассматривать под множеством углов и делать из него самые разные выводы, но в основе все равно останется банальный конфликт отцов и детей, где отцы сталкиваются с культурным миром отпрысков как с чем-то страшным, но неизбежным. И все, что происходит дальше, легко укладывается в теорию о пяти стадиях принятия неизбежного.
Отрицание
То, что русский рэп – явление гигантское, было ясно еще лет десять назад. Та же песня Басты «Моя игра», которую рэперы исполнили хором на концерте в поддержку арестованного Хаски, была издана в 2007 году. В том же 2007 году вышел первый номер российского издания Billboard – с рэперами на обложке и в качестве главной темы номера. Издание о музыкальной индустрии для старта в России выбрало ту субкультуру, в которой индустрия реально есть.
Можно считать, что Oxxxymiron лишь недавно начал собирать целый «Олимпийский», но уже в 2012 году его песня «Не от мира сего» обгоняла в том же ютьюбе свежие синглы Филиппа Киркорова. Другое дело, что популярность в интернете совсем не приравнивалась тогда к популярности в телевизоре, поэтому позиции как легенд русского рока, так и великанов российской эстрады считались прочными.
Собственно, вся вторая половина нулевых и начало десятых в российской культуре – это закрепление разрыва между культурой официальной (той, которая есть на радио и в телевизоре) и маргинальной (из интернета). Попытки пробиться на радио и ТВ даже для тех молодых музыкантов, кто собирал полные залы в небольших клубах, всегда были тщетными – и в конечном счете люди просто перестали пытаться.
Поняв, что миром большого шоу-бизнеса правит непотизм, молодые решили в него не соваться, и все развитие современной российской музыки происходило в стороне от официоза.
Не назло властям, но и не под их присмотром – фактически в условиях полной анархии. Поэтому молодые музыканты и в первую очередь рэперы всегда уходили из поля зрения властей, когда те пытались присмотреться к молодежной политике.
В 2005 году, после оранжевой революции, когда украинские рокеры выступали на Майдане в поддержку Ющенко, Кремль на всякий случай пригляделся к рокерам российским. Тогдашний замглавы президентской администрации Владислав Сурков созвал рок-музыкантов на тайный круглый стол, о котором все равно узнала пресса. Точное содержание беседы официально никому не известно, но, судя по рассказам очевидцев, рокеры лоббировали свои интересы (проблема пиратства и инфраструктурные трудности с гастролями), а власти просто приглядывались к музыкантам – и сделали вывод, что те не представляют опасности.
Вывод, в общем, был правильный, а к составу участников встречи (Борис Гребенщиков, Земфира, Сергей Шнуров из «Ленинграда», группа «Би-2») на тот момент претензий не было. Но когда пять лет спустя президент Медведев уже официально встречался с теми же русскими рокерами, возрастная и культурная пропасть между тем, что власть считает актуальной музыкой, и тем, что об этом думает сама молодежь, стала очевидной.
Какие-то попытки заигрывать с интернет-культурой, конечно, были. Самая яркая – шоу «Вечерний Ургант», придуманное в 2012 году (как раз после протестов) и до сих пор идущее на Первом канале. Если задача шоу была в том, чтобы привлечь отошедших от официальной культуры молодых обратно к телевизору, то она провалена с треском: вместо этого «Вечерний Ургант» оказался проводником в мир интернета для взрослого поколения. Что, впрочем, тоже неплохо: полчаса в день, посвященные теме «а вот чем занимаются ваши дети» – это полезные полчаса.
Гнев
По информации, гонения на молодых артистов этой осенью начались после случая в Керчи, когда проблемный школьник взорвал и расстрелял своих одноклассников и застрелился сам. Примерно тогда же в Архангельске подросток взорвал себя у входа в местное отделение ФСБ. Начав изучать аккаунты молодых террористов, сотрудники центра «Э» обнаружили одних и тех же музыкантов среди интересов подростков.
Эта версия выглядит убедительно: не зная ничего о Хаски и других исполнителях и увидев их записи в профилях всех трудных подростков, легко сделать вывод, что это все совсем не случайно. Другое дело, что в центре «Э» не подумали сравнить профили сторонников Навального, анархистов и потенциальных террористов с профилями других, не трудных подростков – там бы они обнаружили все те же записи.
Среди многочисленных интерпретаций столкновения властей и рэперов самая очевидная почему-то оказалось самой непопулярной:
а что, если власти действительно обеспокоены молодежной культурой? Наблюдатели настолько привыкли объяснять все происходящее в России битвой башен, что любая теория об искренних действиях властей кажется им абсурдной.
Тем не менее, если посмотреть на список групп, попавших под раздачу, то вырисовывается довольно четкая картина, которая куда больше связана с общими вопросами нравственности, чем с протестными настроениями среди молодежи.
Заблокированный в ютьюбе клип Хаски «Иуда» иллюстрировал посыл самой песни, где рэпер сравнивает свое творчество с тяжелыми наркотиками, а Иуды – это собственно его слушатели, которых общество воспринимает как наркоманов. То есть да, говоря государственным языком, пропаганда наркотиков среди молодежи.
Главный хит группы «Френдзона» песню «Бутылочка» можно назвать еще более свободной и смелой интерпретацией хита «Я сошла с ума» группы «Тату». То есть та самая пропаганда гомосексуализма, которой бредят российские законодатели.
Практически все творчество группы IC3PEAK можно свести к мысли, что «жизнь в России – это медленная и мучительная смерть», ну и до пропаганды суицида так совсем недалеко. А на рэпера Элджея достаточно просто посмотреть, чтобы понять, почему родителям страшно.
В то же время попавший под арест Хаски известен своей поддержкой политики России в Донбассе, а среди современных рэперов и рокеров есть куда более оппозиционно настроенные исполнители – именно что в политическом смысле.
В общем, это действительно битва башен, только не кремлевских, а из слоновой кости – в одной сидит власть и построенный ею мир официоза, в другой – молодежь, сбежавшая от этого мира в интернет. В той костяной башне, куда входят все кремлевские башни разом, свои представления о культуре и массовости. Когда министр культуры Мединский называет поклонников группы «Гражданская оборона» маргиналами, на самом деле он прав. Другое дело, что для них и он сам маргинал.
Торг
События, последовавшие за арестом Хаски, показали, что наверху решили сменить тактику. Сообщение Маргариты Симоньян, что в президентской администрации возмущены случившимся, и попытки разных ведомств спихнуть ответственность друг на друга – все это говорило о неразберихе, к которой привел такой резкий разворот курса властей.
Отмена концерта Элджея в Якутске настолько переполошила местные власти, что комментировать ее пришлось лично главе республики Айсену Николаеву: «Никакого запрета не было. Все-таки он, оценив якобы ему поступавшие, скажем так, письма, угрозы и так далее, решил не проводить концерты. Это было его самостоятельное решение, мы никоим образом не запрещали». Ответ губернатору пришел в воскресном эфире центрального телеканала. «Чье поражение?» – очень строго спросил Николаева глава агентства «Россия сегодня» Дмитрий Киселев.
Ситуации с рэпом Киселев посвятил целых 15 минут «Вестей недели». Без особой шифровки Киселев раздавал новые установки как артистам, так и властям на местах. Если вкратце, то рэп – это хорошо. Но только когда он про патриотизм. А когда про наркотики – плохо. Мат и прочие хулиганства можно простить, потому что это такая фаза у подростков. У Есенина и Маяковского тоже была фаза. Современные артисты тоже могут быть как Есенин и Маяковский, но только когда эту фазу пройдут.
После передачи Киселев объявил, что лично организует рэп-фестиваль в Крыму, но истории с отменой концертов не прекратились. Обсуждение вышло уже на новый уровень. Первый пряник в дополнение к запретительному кнуту принес замглавы комитета Госдумы по информполитике Андрей Свинцов. Он предложил разрешить рэперам нецензурную брань на концертах с возрастными ограничениями «18+».
Еще через два дня в молодежном парламенте при Госдуме состоялся круглый стол, в рамках которого депутаты встретились с рэперами. От рэперов присутствовали артисты Птаха и Рома Жиган, которые и раньше были лояльны властям, но все равно отметили, что со своим визитом в Госдуму «очень рискуют».
В целом сложилось впечатление, что идеальным вариантом для властей было бы повторение истории Ленинградского рок-клуба. Созданный в начале 1980-х, клуб с самого начала курировался КГБ, что позволяло советским властям держать под контролем всю деятельность, связанную с рок-музыкой. Тексты песен заверялись у цензоров, правила были сравнительно мягкие (главное – никакой антисоветчины), в обмен рокеры получали доступ к концертным площадкам и студиям.
Если бы СССР не рухнул по совсем не связанным с рок-музыкой причинам, эта схема прожила бы еще долго, на радость всем участникам. Тогдашние кагэбэшники тоже снисходительно смотрели на «Кино» и «Аквариум», сравнивая их со стилягами 1960-х, и тоже, наверное, думали, что это фаза и что те перебесятся.
Ошибались те, ошибаются и эти. Кажется, единственным действенным результатом нынешнего торга властей с рэперами стала замена слов «секс, наркотики» на «кекс, компотики» в песне рэпера Jah Khalib.
Депрессия
Современная ситуация оказалась несравнимой с СССР начала 1980-х по одной важной причине: в этом торге власти не могут предложить рэперам и прочим молодым музыкантам ничего существенного.
Во время круглого стола в Госдуме депутаты пытались разговаривать с рэперами с позиции сильнейших. В их руках, как они считали, телеэфир и концертные площадки, а взамен они просят всего лишь немного контроля – казалось бы, беспроигрышный расклад. Только телеэфир современным артистам давно не нужен, у них миллионная аудитория в интернете, которая заигрывание с телевизором сочтет за предательство.
По концертам же все еще проще: будут продолжаться отмены, будут продолжаться и протесты; списать вину на самих артистов не получится, и власть только сильнее отдалится от молодежи. Разговаривать сторонам вообще оказалось не о чем. Так посреди беседы сказал и сам рэпер Жиган и, хлопнув Птаху по плечу со словами «Ни о чем разговор, братан», покинул зал.
Кремлю действительно было бы выгодно заключить сделку с новыми звездами, но ему абсолютно нечего дать им в обмен на лояльность. Вся популярная молодежная культура возникла вопреки политике властей и в пику любой культуре, которая существует в Государственном Кремлевском дворце или на новогодних огоньках телеканалов.
Когда депутат Свенцов предлагает разрешить рэперам материться, он не понимает, что они и без него это делают, и именно благодаря запрету на мат в СМИ их творчество стало популярно в альтернативных источниках информации. Когда депутат Дегтярев предлагает позвать рэперов на новогодние огоньки, он не понимает, что для тех это страшнейшее наказание. А когда модные артисты приходят в эфир «Вечернего Урганта», уже неясно, кто кому делает одолжение.
Единственное, что сейчас можно сделать – купировать нелояльность на ранней стадии, пока она с дальнейшими запретами и ограничениями не перешла в нелояльность активную. К этому, в общем, все и идет.
Принятие
В администрации президента отмену концертов списали на «перегибы на местах» и обещают вмешаться, чтобы этого больше не было, сообщил «Дождь» со ссылкой на источники, близкие к Кремлю. Министр культуры Владимир Мединский назвал отмену концертов «анекдотом» – правда, где именно там смеяться, он не пояснил. Замглавы президентской администрации Сергей Кириенко был несколько смелее и определил отмену концертов как «глупость».
Можно предположить, что на этом активная фаза истории закончилась. Власти теперь могут брать пример с некоторых звезд эстрады, которые разобрались в ситуации чуть раньше. Если в ютьюбе поискать клипы Филиппа Киркорова, то в первой пятерке с десятками миллионов просмотров будут те, которые он за последний год сделал в сотрудничестве с Тимати, Егором Кридом и другими рэперами, активно заигрывая с молодежными трендами. Киркоров раньше других понял, что для артистов эстрады это уже вопрос выживания.
В Кремле наверняка уже разрабатываются программы и выделяются деньги на гранты по работе с молодежью. Лояльные власти рэперы вроде того же Тимати, который давно строит мосты между культурой официальной и маргинальной, эти гранты получат. Лучшим для Кремля сценарием будет тот, где в результате удастся создать более-менее популярную официозную культуру в противовес самозародившейся – и все равно это будет в условиях жесткой и нерегулируемой конкуренции с последней.
История с рэпом в итоге стала первой в путинской России ситуацией принятия неизбежного. Переход в постпутинскую Россию уже начался, и мы начинаем видеть ее очертания. И если транзит в других областях пройдет так же в целом безобидно (пусть и не без «перегибов на местах»), как сейчас это происходит в популярной культуре, то это не самый худший сценарий.
Свежие комментарии