Против Светланы Соловьевой из Рязанской области снова возбудили уголовное дело
В Рязанской области прокуратура отменила постановление о прекращении уголовного дела против многодетной матери Светланы Соловьевой. В ее семье 6 приемных детей и двое родных. Уголовное дело против Соловьевой возбудили осенью 2018 года после жалобы трех приемных дочерей.
Но позже девочки отказались от своих обвинений и сказали, что оговорили мать из-за ссоры. 15 ноября Соловьева получила постановление о том, что уголовное дело прекращено. Но недавно семья узнала, что ничего не закончилось. «Примечания» поговорили с многодетной матерью и попытались выяснить, что на самом деле произошло.— Светлана, почему возобновили уголовное дело?
— В СМИ написали, что я буду подавать иск о возмещении морального вреда. Мне кажется, что это обидело прокурора. Это какая-то личная неприязнь ко мне, хотя я никак не могла перейти ей дорогу. Я вообще такой человек — за любовь и доброту.
Когда повторно опрашивали детей, то первые их показания аннулировали. Я не понимаю, зачем опять подвергать детей этому моральному насилию.
— Общение с правоохранительными органами для детей большой стресс?
— Конечно. Мои дети в течении года находились в таком напряжении, они были натянуты как струна. И дошло до того, что у двух девочек эта струна действительно лопнула — они находились в психиатрической клинике на лечении. У меня тоже неврозы, и я очень плохо себя чувствую.
— Чего боятся дети?
— Дети боятся, что их заберут из семьи. Сегодня уже отказывались идти в школу. Когда три девочки написали заявления, их в тот же день в тайне от меня увезли. На двух машинах. Сначала их довезли до одной школы, потом их провели через черный вход, и они сели в другую машину. А я бегала по всему поселку их искала, потому что дети ушли в школу и не вернулись — для меня это шок. Только когда их привезли в Рязань, мне сказали, где они.
— Почему они написали на вас заявления?
— Из-за любви. Девочка 15 лет — самый бешеный возраст, — влюбилась в мальчика-цыганенка. Вы не подумайте, я не нацистка, но ему на тот момент было 16 лет, а учился он в 6 классе. И наши цыгане — это не те цыгане, которых показывают в кино — красивые, в дорогих машинах, ярких одеждах. Нет, наши цыгане грязные, прокуренные, пьяные, оборванные, с ручкой стоят на углах. Естественно, я была против этих отношений.
Девочка всю ночь с ним переписывалась в мобильном телефоне. Он говорил ей — давай убежим, я украду машину, увезу тебя. И она на все соглашалась. Ну естественно, я ее отругала, отобрала телефон. А для ребенка это первая любовь! Прощения мне не было.
— И из-за этого она пошла жаловаться?
— Да, она вместе с младшей сестрой и еще одной моей девочкой 14 лет пришли в школу, сказали, что не хотят у меня больше жить. А там уже завуч помогла им написать заявления. Если бы вы читали их, у вас бы волосы встали дыбом. Это настолько воспаленное воображение. Там вплоть до того, что я их раздевала, надевала на них картофельные мешки, и они в этих мешках ходили. Потом, что я их по пять дней не кормила, морила голодом…
— В школе, наверно, должны были это заметить?
— Да. А одна девочка написала, что я ее подняла над собой, ударила об пол, она сломала руку, у нее выскочила кость и я ей наложила гипс. Удивительно, что одна из моих девочек из-за заболевания даже не может выучить таблицу умножения, а заявление написано с деепричастными оборотами, со всеми запятыми, очень красиво и развернуто. Она не могла это сама написать.
— А когда дети признались, что все это неправда?
— Уже на второй день. Их привезли в кожвендиспансер, там есть отделение для беспризорников. Они там посидели, и на второй день в присутствии психолога рассказали, что все наврали, потому что просто обиделись на меня. Но это заявление почему-то не приняли во внимание и стали дело раздувать. Полтора месяца они жили в детском доме. Я приезжала туда, отвозила их в школу, ездила к ним на праздники. Они уже там кричали: «Мама забери нас домой, забери нас домой!»
— В итоге все вернулись домой?
— Старшая девочка, которая была инициатором всего этого, не захотела возвращаться. И я ее понимаю. Мы на самом деле очень хорошо с ней ладили. Она очень умная, настоящий лидер. Ей было просто стыдно и неудобно возвращаться и ходить в ту же школу. Она не смогла переступить через свою гордость. Теперь она живут в Воронеже, в другой приемной семье. А ее сестра у нас.
— Вы знаете, что стало с тем цыганенком?
— Он все-таки украл машину. А моей девочки в Воронеже уже новая любовь, встречается с хорошим мальчиком. Так что она не потеряла ничего.
— Наверно, это очень тяжело — воспитывать сразу 8 детей?
— Все мои дети — большие молодцы! Я их и изначально ни в чем не винила, я обвиняла взрослых в том, что произошло. Ведь переходный возраст никто не отменял, гормоны… И надо понимать, что это дети уже с покалеченными судьбами, трудные дети, и гены пальцем не раздавишь. Генетика у детей страшная. Но мне кажется, нужно было поговорить с детьми перед тем, как их увозить и начинать все это. Мне потом девочки рассказывали, что, когда их увозили, они видели мою машину и плакали.
Свежие комментарии