Доля наличных в экономике снова растет: люди не доверяют банкам

В России, по расчетам “Коммерсанта”, этот глобальный тренд наблюдается с 2015 года — скорость распространения безналичных платежных средств не успевает за скоростью монетизации экономики. Среди объяснений этого эффекта - быстрое развитие сектора услуг и отзыв лицензий у банков на фоне снижающихся инфляции и доходности депозитов.

В статье для европейского исследовательского центра CERP экономисты Нацбанка Австрии Клемент Йобст и Хельмут Стикс на статистическом материале, покрывающем 96% мирового ВВП, констатируют отмечавшиеся для отдельных экономик возвращение от безналичных расчетов к наличным.

Наличный денежный оборот в мире медленно сокращался с 1880-х до 1920-х, после чего Великая депрессия и Вторая мировая война резко увеличили спрос на банкноты и монеты, а с 1950-х годов наличный денежный оборот неуклонно вытеснялся безналичным во всех развитых экономиках. Процесс этот оборвал мировой кризис 2008 года.

Потребность в наличных уменьшает спрос на безналичные платежи, увеличивают рост сектора розничных услуг, в которых наличные используются сейчас чаще, чем в ритейле (во многом это часть монетизации экономик), и динамика теневого сектора, в том числе чисто криминальной его составляющей (низовая коррупция, оборот наркотиков и оружия, наиболее агрессивные схемы ухода от налогов некрупными бизнесами, отмывание денег, отчасти контрабанда). 

В России, с одной стороны, распространение безналичных платежей в России идет в последнее десятилетие очень быстро. Но с периодом быстрого снижения инфляции и падения доходности депозитов люди стали возвращаться к наличным. Возможно, на рост популярности наличных рублевых сбережений повлияла кампания ЦБ по отзыву лицензий у банков. Не помогли сократить рынок наличных расчетов перевод бюджетников на карты "Мир" и популярность интернет-торговли.

Финансовые кризисы на фоне низкой инфляции отправляют «под подушку» наличные увереннее, чем население привыкает к банковским картам, а достигнутый уровень налогового бремени делает объем теневой экономики, нуждающейся в наличных, чем-то вроде мировой константы, заключает издание.